Читать книгу "Босяки и комиссары  - Александр Баринов"

Марво и его приятели использовали для получения экстази технологии Александра Шульгина — американского химика и фармаколога русского происхождения. В свое время он занимался исследованиями разных веществ, воздействующих на психику человека, работал на многие фармакологические компании. При этом он экспериментировал со многими препаратами, которые позже были признаны наркотиками, испытывал их на себе и своих приятелях и разработал целый ряд технологий по их синтезу. Об этом он написал несколько книг, которые пользовались большой популярностью в интернете. Среди тех, кто интересовался изготовлением всяких психоделических веществ, этот Шульгин был большой знаменитостью. По словам Марво, почти все, кто занимался в то время производством синтетических наркотиков, работали по его технологиям. О Шульгине я слышал в свое время в Черкассах и от коллег Людмилы.

Марво дал мне бумаги с этими технологиями и объяснил, как они получают экстази. Исходным сырьем для него служит сассафрасовое масло — вытяжка из дерева сассафрас, которое растет в Америке и Юго-Восточной Азии. Это масло используют в парфюмерии как закрепитель запахов. Для того же, чтобы получился нужный нам продукт, оно должно пройти несколько сложных стадий обработки. Сначала сассафрас надо очистить с помощью разных химикатов, после чего получается сафрол. Из него затем изготавливают изосафрол. После его переработки образуется вещество со сложным названием метилендиоксифенил-2-пропанон — более известный как MDP-2-P. Это уже практически полуфабрикат, из которого после еще одного химического процесса получается жидкий МDМА, то есть собственно экстази, который надо высушить и выкристаллизовать. Таким образом, в общей сложности надо провести пять химических процессов, для каждого из которых требуется сложное оборудование, дополнительные химикаты и много времени. К тому же потом еще надо полученный чистый МDМА, поскольку вещество это очень высокой концентрации, смешать с лактозой, глюкозой или другим каким-нибудь наполнителем и спрессовать из этого порошка таблетки. Эта работа, кстати, несмотря на кажущуюся простоту, не менее тяжелая, чем производство самого экстази. Марво и его компаньоны делали таблетки с помощью обычного автомобильного домкрата, которым сжимали две половинки формы, куда засыпали порошок. Так у них получалось всего по десяти таблеток, и эту операцию приходилось повторять сотни раз.

Разобравшись более-менее с полученной от Марво документацией по производству экстази, я обнаружил, что на своем оборудовании смогу провести практически все необходимые химические процессы. Причем по самым скромным прикидкам получалось, что даже за один цикл мы получим поистине фантастический результат. Марво и его приятели в своей маленькой лаборатории за месяц производили всего несколько сот граммов чистого MDMA. Наш же с Райво заводик мог выдать за неделю десятки, а то и сотни килограммов товара. Конечно, для этого налаженную мной с помощью коллег Людмилы систему надо было довольно серьезно доработать, и надеяться тут, кроме как на себя, мне было не на кого. Но все эти проблемы и трудности на фоне открывавшихся перспектив меня уже не пугали, и я с энтузиазмом принялся за дело.

Итак, надо было решить несколько задач. Во-первых, предстояло серьезно изучить и доработать саму технологию, которую использовали Марво и его партнеры. Они работали в лабораторных условиях, практически кустарно, все процессы можно было легко контролировать и, в случае чего, исправлять ошибки. У нас же с Райво полноценное заводское оборудование, совсем другие объемы исходных материалов и более жесткие требования к обращению со всем этим. Запустив химический процесс в огромном реакторе, его так просто, как в колбе не остановишь. Тут надо все тщательно просчитывать, ведь любая ошибка чревата серьезной аварией. Образно говоря, нам предстояло запустить по маршруту, по которому Марво и его компаньоны до сих пор ездили на велосипеде, настоящий большой грузовик. Потом надо было перемонтировать под новый товар само оборудование и еще как-то решить вопрос с добычей сырья, которого требовалось теперь намного больше. Кроме того, обсуждая с Марво и его помощниками все вставшие перед нами задачи, мы решили, что разумнее было бы подыскать для будущего проекта новую базу. Наш с Райво ангар находился в двадцати километрах от Таллина, и это представлялось не очень удобным. Весь цикл получения экстази занимает несколько дней, и поэтому при установке, чтобы следить за ней и управлять, постоянно должен кто-то находиться. К тому же требуется помещение для размещения запасов сырья, необходимых химикатов и попутных отходов, фасовки товара, а простой ангар для всего этого мало приспособлен.

Первым делом я подыскал для нового производства более удобное место. Просмотрев все объявления о сдаче в аренду недвижимости, мы с одним из приятелей Марво обнаружили на окраине Таллина подходящие здание. В советское время его занимал завод по производству шампуней, потом он обанкротился, и с тех пор строение пустовало. Это был просторный одноэтажный дом — посередине находился длинный коридор, от которого по разные стороны располагались довольно большие комнаты-цеха. Работать, да и просто находиться там было куда приятнее, чем в нашем ангаре без окон с грязным бетонным полом. Пол и стены отделаны кафельной плиткой, везде подведены канализация и водопровод, к тому же там установлен мощный электрощит, к которому можно подключить любое оборудование.

Я арендовал это здание на свою фирму и за несколько дней перевез туда оборудование из ангара. Когда я разложил все свое добро на новом месте, я сам удивился, сколько у меня всякого «богатства». Из своих поездок в Черкассы я часто привозил какие-нибудь новые агрегаты и устройства, которыми, по совету коллег Людмилы, можно было усовершенствовать мою установку. Эти вещи были мне хорошо знакомы, но пока они валялись в темных пыльных углах ангара, их вроде и не было заметно. Теперь же в светлых, чистых и уютных цехах все это предстало взгляду во всей промышленной красе и мощи — разнообразные стеклянные емкости всех объемов и форм со стеклянными же вентилями, могучие реакторы, вакуумные насосы и множество прочих нужных приспособлений.

Монтировать новую установку мне пришлось самому, поскольку в этом деле никто из наших новых партнеров ничего не понимал. Но все получалось так хорошо, что я сам удивился. Собирать все до конца я не стал, поскольку не был уверен, как именно оборудование надо наладить под новую технологию. Поэтому я установил и соединил только основные агрегаты, а затем, взяв полученные от Марво и его приятелей записи по технологии изготовления экстази, отправился в Черкассы. Там мне надо было, как обычно, расплатиться с коллегами Людмилы за предыдущие поставки и забрать кое-какое оборудование и химикаты, которые они для меня подготовили. Кроме того, я рассчитывал посоветоваться с ними, как лучше наладить производство экстази.

Вечером, оставшись наедине с Людмилой, я рассказал ей о переменах в своей жизни и бизнесе. Это все ей, конечно, не понравилось — Людмила поняла, что если я начну заниматься экстази, наш с ней общий бизнес закончится. За счет производства фенилацетона в нашем ангаре под Таллином хорошую прибыль получали ведь не только мы с Людмилой, но и многие ее коллеги по заводу. Кроме того, они еще делились с кем-то, кто обеспечивал им защиту от правоохранительных органов. Ну а раз мне больше не нужен фенилацетон, от меня больше не будет денег, а сами химики продолжать этот проект не смогут. Говорить об этом с кем-либо, кроме меня, они опасались. Поэтому Людмила даже не захотела смотреть привезенные мной бумаги с новой технологией.